Этот музыкальный коллектив возник в середине тридцатых годов как военный оркестр Батальона особого назначения, охранявшего Кремль. Сегодня Президентский оркестр стал одним из символов нашей страны. И, в определенной степени, ее визитной карточкой: ведь чаще всего музыкальные произведения в исполнении Президентского оркестра – это единственное, чем успевают усладить слух глав государств и правительств, приезжающих в Россию. Но деятельность кремлевских музыкантов вовсе не сводится только к приемам и торжественным обедам с участием первого лица России и зарубежных лидеров. Лишь за прошлый год у этих исполнителей было 392 выступления – больше, чем по одному в день! При этом в оркестре не забывают о творчестве - например, создают новые музыкальные произведения. Об этих и других любопытных фактах из жизни Президентского оркестра в интервью для нашей газеты рассказал его главный дирижер и художественный руководитель Антон ОРЛОВ.



- Антон Николаевич! Давайте сначала о ваших основных обязанностях. Как сейчас выглядит список официальных мероприятий, в которых вы должны участвовать?

- Мы обеспечиваем музыкальное сопровождение визитов в нашу страну глав государств, правительств, членов королевских семей в дни государственных и официальных визитов. Это происходит, например, во время торжественных обедов от имени Президента России. В рабочих визитах мы обычно не заняты - как правило, они включают в себя только переговоры. Кроме того, мы участвуем в приемах, посвященных государственным праздникам – Новому году, 9 мая, каким-то значительным датам, а также в ряде других мероприятий, в которых принимает участие Президент. От вида мероприятия зависит количество музыкантов и состав группы: если это встреча, у нас работает духовой состав, на обеде –симфонический, очень часто бывают заняты малые составы – в основном квартет. Последний, например, играет, когда гости собираются перед официальным приемом в Малахитовом фойе Большого Кремлевского дворца. Конечно же, мы участвуем в мероприятиях не только в БКД, но и на воздухе - ежегодный прием 12 июня, к примеру, проходит на Ивановской площади.

- И это только часть работы. Есть ли какие-то специфические требования, которые предъявляются к музыкантам Президентского оркестра?

- В нашей работе есть свои особенности, и поэтому новому человеку, который к нам приходит, мы всегда даем время, чтобы к ним приспособиться. Прежде всего, у исполнителя не должно возникать излишнего волнения при виде руководителей государств. Кроме того, ему надо уметь полностью концентрироваться на деле: новичок может засмотреться на что-нибудь необычное и пропустить свое вступление, например. Есть и физиологическая адаптация: по себе могу сказать: просидеть весь прием – полтора часа - когда мимо носят блюда с приятными запахами - непросто. Музыкант должен знать, что перед таким мероприятием надо перекусить. Другая тонкость – нельзя реагировать на некоторые продукты. К примеру, вид человека, жующего лимон, вызывает выделение слюны – это обычная реакция организма. А для исполнителя, играющего на духовом инструменте, это может означать конец выступления – тут же зальет «орудие труда». Поэтому, если на приеме мимо будут носить какой-нибудь десерт, украшенный лимоном – к этому тоже надо быть готовым.

- Где вы набираете такие кадры?

- Что касается вузов, то мы работаем с Московской консерваторией, Академией имени Гнесиных, Академией имени Шнитке и рядом других. Ну и плюс училища - Гнесинское, «Мерзляковское», Ипполитова-Иванова. А вот педагогические вузы, которые выпускают дирижеров-хоровиков, немного не подходят нам по образованию. Люди проходят там, к примеру, «общее фортепиано», но - факультативно. Сейчас у нас появилась возможность брать выпускников сразу же по окончании вуза. То есть, перейдя на пятый курс, человек к нам приходит, мы его прослушиваем и начинаем присматриваться. К нам в этом году устроились уже несколько музыкантов таким образом, чему я очень рад. Бывает, что из других оркестров приходят. Главные критерии для работы у нас – музыкальное образование, желательно высшее, проживание в Москве или Подмосковье, ну и хорошее здоровье, поскольку мы все-таки люди военные.

- А женщины у вас в оркестре есть?

- Естественно. В Президентском оркестре больше двух десятков представительниц прекрасного пола, в основном они играют на струнных инструментах. Но есть и две пианистки. А вот на духовых инструментах у нас ни одна дама не играет. Женщина в строю, да еще с духовым инструментом - это допустимо, если у нее кларнет или труба, но если тяжелая медь, тромбоны, положим - это выглядит не очень. А вообще присутствие женщин хорошо дисциплинирует мужской коллектив. Приходится быть более галантными: и «шаркнуть ножкой» нужно, и дверь открыть, и с 8 марта поздравить.

- Подрабатывать вашим музыкантам не возбраняется?

- Есть закон «О статусе военнослужащего», там оговорено право заниматься творческой деятельностью. Но у нас довольно высокая интенсивность работы: в 2005 году мы выступили около 400 раз. Это если не считать ежедневных разводов караулов Президентского полка, которые проходят каждый рабочий день. Исключая, разве что, форс-мажоры, когда ливень, или мороз - 20 градусов.

- То есть у вас имеются какие-то «погодные» ограничения для выступлений?

- Когда температура опускается до минус трех, уже положено заливать в инструмент «горячительные напитки». А с температуры минус пятнадцать оркестр играет только в крайних случаях. У трубача ведь при работе остается какая-то влага на инструменте, и мундштук может начать примерзать к губам. Кроме того, духовики вдыхают воздух намного резче, чем обычные люди. На таком морозе это может привести к болезни. Да и для инструментов холод не полезен - даже спирт в них испаряется, и когда количество конденсата превышает какой-то процент, инструмент начинает «схватывать». Но если все же приходится играть, мы что-то придумываем. В прошлом году мы выступали, когда была елка на Соборной площади Кремля. Но тогда мы стояли между дверями в помещении, и когда сыграли, и первая волна гостей сошла, снова быстро зашли в тепло.

- Вам постоянно приходится играть перед руководителями самых разных стран. Предварительно изучаете их запросы и предпочтения?

- Мы стараемся. Когда ожидается визит зарубежного руководителя, нас предупреждают, из какой он страны. Мы пытаемся найти подходящие произведения. Проще, когда гость из Франции, Германии, Австрии – из стран, где есть известные композиторы, мировые величины. Берем их произведения. Иногда играем какие-то эстрадные вещи: если, например, на повестке дня Англия - какую-нибудь фантазию на тему «Битлз» можем исполнить. Для французов стараемся играть какие-то негромкие произведения, вступление к 3-му акту «Кармен», например.

- А если приезжают американцы?

- Тогда тоже обращаемся к эстрадной музыке. Я не говорю, что у американцев нет достойных композиторов, но, как правило, это 20-й век, и музыка достаточно своеобразная для восприятия. Вот, например, когда приезжал Джордж Буш, мы узнали, что он очень любит марш «Бульдог». Мы аранжировали эту вещь, ему было очень приятно. Перед визитом Берлускони, когда он был премьер-министром Италии, мы достали его диск– он пишет эстрадные песни, такого плана, как на фестивале Сан-Ремо. Мы сделали аранжировку одной вещи – ему пришлось по душе. Перед приездом премьера Турции долго искали что-то подходящее…

- Таркана, наверное, сыграли.

- Совершенно верно. Потом гость подошел к оркестру и сказал: «Спасибо за музыку Таркана!» Кстати, надо отдать должное и Борису Николаевичу, и Владимиру Владимировичу – они после приемов всегда подходят с гостем к музыкантам и благодарят. Помимо этого, для музыкантов, даже на таких строгих приемах, главный показатель – это аплодисменты. Но иногда бывает, что гости предпочитают именно на словах отмечать нашу работу. Например, когда в Москве был президент Греции, мы играли действительно очень популярное греческое произведение – поскольку оркестр бывал на гастролях в Греции и исполнял там греческую музыку, мы знаем, что это примерно как «Подмосковные вечера» у нас. Аплодисментов не было, но потом высокий гость подошел к оркестру и высказал благодарность «за исполнение греческой музыки». Но, правда, в одном случае нам пришлось прибегнуть к помощи постороннего музыканта. Это случилось во время приезда сирийского руководства. Дело в том, что у нас нет инструментов, которые могут правильно передать характер национальной музыки – она основана на разнице музыкального строя, там лады другие. Поэтому выступал приглашенный музыкант из посольства – он играл на сирийском инструменте, напоминающем наши гусли.


Из воспоминаний очевидцев


Пожалуй, самую неожиданную реакцию на выступление Президентского оркестра однажды продемонстрировал президент Венесуэлы Уго Чавес позапрошлой зимой. На приеме в Грановитой палате оркестр сыграл венесуэльский танец. Когда музыка стихла, гость сдернул с себя салфетку, бросил ее в тарелку и направился прямо к дирижеру. Пристально поглядев в глаза музыканту, Уго Чавес начал что-то говорить. «Господин президент потрясен», - произнесла переводчица. Дальше последовали метафоры: глава Венесуэлы заявил, что в «холодной заснеженной Москве, на другом конце земли», он был потрясен, услышав мелодию, которая дорога сердцу каждого венесуэльца. И в конце поинтересовался у дирижера: «А вы можете ее еще раз сыграть?» Выяснилось, что музыканты отыскали популярнейшую песню, которую в Венесуэле знает любой ребенок.

- Антон Николаевич, а по какому принципу составляется репертуар для приемов и других подобных мероприятий?

- Излишней регламентации – чтобы мы обязательно представили список того, что будем играть, нет. У нас сидит состав, который может сыграть самый широкий спектр произведений. Мы начинаем Моцартом или Вивальди, Бахом. Естественно, берем легкие для восприятия произведения: дивертисменты Моцарта, «Шутку» Баха, знаменитую ре-мажорную арию из Третьей сюиты, концерты Вивальди, отдельные части из «Времен года». Следующий раздел – это тоже с использованием преимущественно струнных инструментов– мы исполняем романс Шостаковича или вальс из струнной серенады Чайковского. Потом подключаем уже симфонические произведения. Но необязательно, чтобы это были известные вещи. Как правило, такие обеды венчают переговорный день, когда уже решены серьезные вопросы и происходит более неформальное общение. Поэтому здесь основное требование к нам - чтобы у присутствующих была возможность поговорить в спокойной атмосфере. Поэтому музыка должна быть больше фоновой. А шлягеры, очень известные произведения – они все-таки отвлекают внимание. Но есть одна негласная традиция – в конце приема всегда стараемся исполнить «Подмосковные вечера».

- В истории Президентского оркестра есть и достаточно необычные эпизоды: вы выступали с известными музыкантами, чей репертуар далек от классики – Кеном Хенсли и «Uriah Heep», со «Scorpions». Не планируете повторить что-то подобное?

- Такие мероприятия грандиозны и требуют большой смелости - не от нас, а от монстров рока. С Кеном Хенсли я тогда тесно общался. Он приехал с большим туром по России: получилось так, что он сначала приехал в Москву, потом уехал в Сибирь и заканчивался тур в столице. Все подробности московского концерта с Президентским оркестром обговаривались здесь до того, как все началось. Потом мы получили эти произведения, сделали определенные аранжировки. Он сначала с большой опаской относился к совместному сотрудничеству, но ему в итоге все понравилось. До такой степени, что когда он снова приехал через год, он то ли месяц, то ли два жил в гостинице «Измайлово» и на Петра-шоп-студии в Новогирееве писал с нашими музыкантами диск своих знаменитых песен - попросил, чтобы струнная группа обязательно была. В итоге он выпустил и DVD и CD с этими произведениями. Но все-таки это редкие для нас вещи. Видимо, наименование Президентский оркестр немного пугает. Может быть, у нас было бы и больше проектов, концертов, интересных предложений, но некоторые считают, что Президентский оркестр – это что-то неземное, это люди, которые работают с высшими руководителями, и поэтому у них все очень помпезно и чопорно. А руководитель передвигается не иначе, как на представительском авто с мигалками. У меня по этому поводу был здесь после балета смешной случай. Обычно пока все выходят из здания Государственного Кремлевского дворца после балета – а это масса народу, зал же больше 6 тысяч вмещает, я успеваю зайти к себе, переодеться и отправиться вместе со зрителями, еще выходящими из ГКД, в сторону дома. И вот как-то раз я в толпе иду, и вдруг слышу, сбоку говорят: «Смотри, смотри, дирижер!» А второй голос отвечает: «Ну да, дирижер! Его уже давно лимузин увез!»

- А все-таки когда артисты приглашают вас выступить вместе, чем вы руководствуетесь, когда решаете, соглашаться или нет?

- Я честно скажу – некоторые концерты, в которых мы принимали участие, это страшная вещь. Я наизусть дирижирую балетами в Государственном Кремлевском дворце и не могу пожаловаться на музыкальную память. Но вот с этого концерта я выхожу и не могу напеть ни одной мелодии. Это что-то такое собранное из «Лего», набор музыкальных штампов. Причем все происходит под страшный грохот, уже на грани болевого порога. Поэтому, единожды наступив на эти грабли, я стараюсь больше не принимать в этом участие. Но есть гораздо более приятные воспоминания. Мы играли в концерте, где старые песни исполняли современные музыканты. Я сам огромное удовольствие получил, потому что это были песни из старых кинофильмов, эстрадные шлягеры – они либо были по-новому аранжированы, либо остроумно исполнены. И концерт пролетел незаметно даже для нас. Кроме того, нынешним летом оркестр принимал участие в юбилейном Пушкинском фестивале в Михайловском и выступал перед шахтерами Кузбасса, а осенью мы участвовали в фестивале военно-духовых оркестров «Человек с ружьем» в Серпухове. Вообще, я должен без ложной скромности сказать, что таких возможностей, как у нашего оркестра, нет нигде. Невозможно найти коллектив, который играет такой спектр произведений самых разнообразных жанров. У нас музыканты – «многостаночники». Например, сегодня мы работаем на церемонии развода пеших и конных караулов, завтра у нас госвизит – играем полтора часа произведения от Моцарта и до наших дней, а послезавтра - балет. Но, конечно, мне, как художественному руководителю хотелось бы, чтобы у нас было больше возможностей играть классическую музыку большим составом. Хотя сам я люблю, наряду с классикой, и произведения «ABBA», «Pink Floyd», «Queen», «Dire Straits», Фила Коллинза. Еще очень нравится старый добрый классический джаз.

- Ваш предшественник придумал музыкальные произведения для протокольных мероприятий - например, фанфару, которая сопровождает выход президента. Вы развиваете это начинание?

- В принципе, музыкальная составляющая на мероприятиях, мне кажется, должна меняться. Это связано с личностью и обликом главы государства, который в данный момент управляет страной. Я сам не композитор, и музыку не пишу. Но у нас есть еще дирижеры – один из них сейчас написал два туша, которые мы исполняем на вручении госнаград. Я не хочу сказать ничего плохого про прежние произведения, просто хочется, чтобы был целый музыкальный набор тушей и фанфар, которые бы мы варьировали. Хотя это непросто. Например, при награждении фанфара должна звучать до пяти секунд. И в нее должен быть вложен и пафос момента, и торжественность, и некая размеренность. Мы тоже вносим, конечно же, по согласованию с протокольно-организационным управлением Президента России, и другие новации. Например, если раньше для выходов священнослужителей на награждениях предусматривалось отдельное музыкальное сопровождение, то я предложил уйти от этого. Дело в том, что вручение государственных наград не предусматривает какого-то разделения награждаемых. Мы потихоньку начинаем обновлять репертуар на приемах. Иногда стали играть части из классических концертов Шопена, Моцарта, Вивальди и Рахманинова. Это нужно и для разнообразия, и музыкантов это заставляет подтягивать уровень. Музыканты тоже стараются что-то искать новое: вот валторнист принес интересную пьесу, попробовали и сыграли ее на одном приеме. Я поощряю такие вещи. Хотя у нас есть сборники, которые включают больше 100 произведений, и оркестр может этот сборник взять, и часа три мы отработаем на едином дыхании. А такие марафоны бывают: например прием 9 мая 2005 года, посвященный 60-летию Победы, продолжался 2,5 часа. Оркестр играл без перерыва перед главами государств многих стран мира, потому что в зале не было ни одного приглашенного артиста. Так что чем больше запас, тем лучше.

- Обычно в конце интервью музыкантов спрашивают о творческих планах. Что ждет в ближайшем будущем Президентский оркестр?

- Знаете, музыканты – народ суеверный. Про поездки – тут я не имею в виду официальные мероприятия, а говорю о наших концертах - люди говорят, когда из них возвращаются.

Автор - Подготовила Виктория Богомолова.