Галина Вишневская о своей любимой партии, конкурсе оперных артистов и режиссёрах-мародёрах.

Cегодня в Москве открывается III Международный конкурс оперных артистов Галины Вишневской. Среди его учредителей – столичный Департамент культуры.
Накануне этого масштабного события в музыкальной жизни столицы корреспондент «Вечерки» встретился с инициатором, вдохновителем и председателем жюри конкурса, всемирно известной певицей Галиной Вишневской.

Тот, кто умнее, – тот и уступает
– Галина Павловна, в чем изюминка этого конкурса? Какие цели он преследует? – Галина Павловна, в чем изюминка этого конкурса? Какие цели он преследует?
– Изюминка в том, что это конкурс оперных певцов. В нем участвует не молодежь, не учащиеся, а те, кто уже поет в театрах, у кого есть оперный репертуар. А задача конкурса – помочь артистам, дать им возможность начать карьеру на сцене. Потому что их ежедневно будут слушать члены жюри, а это директора из Римской оперы, Венской оперы, из Греции, Норвегии, из наших театров, конечно.
– Насколько я знаю, и Центр оперного пения в Москве вы создавали тоже исходя из благородной задачи – помочь начинающим певцам получить сценический опыт после окончания консерватории…
– Да, это очень серьезная проблема. Я создала эту школу, и пока что это дело оправдывает себя даже больше, чем я ожидала. Например, премию на первом нашем конкурсе получил Тихомиров, бас, и теперь наш воспитанник поет и в Зальцбурге, и в Римской опере – везде. Этот конкурс дал ему возможность начать карьеру.
Сейчас в Брюссель отправилась группа из 10 человек из нашей школы, там будет поставлен «Борис Годунов» для Руджейро Раймонди – это знаменитый бас. Бориса будет петь он, а все остальные партии – Пимена, самозванца, Шуйского и так далее – наши воспитанники.
– Когда десять лет назад у вас появилась идея создания в Москве своей оперной школы, вы сразу нашли отклик и взаимопонимание со стороны московских властей?
– Абсолютно. Ко мне пришли инвесторы и сказали: «Галина Павловна, помогите нам получить разрешение на постройку дома на этом месте, а мы тогда вам построим школу». И я на это пошла.
Я хлопотала. Конечно, Лужков все решил, и огромная ему благодарность за это. Он очень внимательно к нам относится. Я, правда, стараюсь как можно реже использовать его хорошее отношение к нам, но когда бы мы ни обратились, отказа нет. Школа была моя собственность, и я подарила ее городу.
– Теперь вы тут работаете…
– Да, и живу тут же, этажом выше. У меня там небольшая квартирка, это удобно, спускаюсь на один этаж – и я на работе, поднимаюсь на этаж – я дома.
– Не надо париться в московских пробках …
– Не надо. Из-за этого я и живу здесь. У меня есть квартира, где мы жили с Ростроповичем, но я не могу там жить, потому что доехать утром от Центрального телеграфа, где находится наш дом, сюда – на это можно потратить больше часа. Кошмар!
– Вы с Мстиславом Ростроповичем прошли долгий жизненный путь, и, наверное, вас можно спросить: в чем секрет счастливого брака?
– Теперь я могу давать советы, потому что, когда ты молодая, насмерть стоишь на своем и не сдвинешься с места ни за что. А вот сейчас я могу сказать: во-первых, не старайтесь переделывать друг друга – никогда ничего не выйдет.
Если вы поженились и чувствуете, что можете жить вместе, – живите, не можете – как можно раньше расходитесь. И не морочьте друг другу голову и не оставляйте потом детей сиротами. Вот мой совет: не надо переделывать друг друга.
И старайтесь уступать. Меня спрашивают: а кто должен уступить? Тот, кто умнее, тот и уступает.

Ничего не прощать себе
– Приходилось слышать, что опера – отмирающий вид искусства. Неужели это действительно так?
– Если не избавить театры от так называемых режиссеров, которым дали власть творить безобразие на сцене, то они в конце концов оперу убьют.
– Вы имеете в виду современные постановки того же «Евгения Онегина»?
– Да, и не только «Евгения Онегина», но и итальянских опер – на Западе тоже творят черт знает что. Вы знаете, этим они прикрывают свою бездарность. Только бездарность может позволить себе засунуть в душу гения руку и скрести там грязными ногтями – это мерзость просто. Возникает ощущение, как будто тебя обокрали. Я их называю мародерами, на поле боя, пока еще ноги не остыли, они сдирают сапоги с гения и присваивают себе. Ужасно!
– Какие качества, помимо голоса, необходимы оперному певцу, чтобы достичь успеха?
– Беспощадная самокритика. Можешь рыдать, запершись в комнате, но ты должен быть к себе беспощаден. И исправлять ошибки. Ничего не прощать себе, иначе ничего не выйдет. То есть будет что-то, но высот не достигнешь.
– Галина Павловна, вы обучаете молодых оперных артистов исполнительскому мастерству. А у вас самой есть любимая оперная партия?
– Татьяна в «Евгении Онегине». Дело в том, что «Онегин» – первая опера, которую я услышала. Мне было девять лет, когда мне подарили патефон и набор пластинок, и это было для меня такое открытие и потрясение. Я влюбилась в оперу. Потом, когда я поступила в Большой театр, первая партия моя была Татьяна. А 30 лет спустя, в 1982 году, я окончила свою карьеру партией Татьяны в Гранд-опера в Париже.
Я спела восемь спектаклей и рассталась с оперным театром.
– Не каждый сможет оставить сцену в зените славы. Ведь вы могли бы еще выступать не один год?
– Да, несколько лет могла, но я поняла, что это дело мне не приносит того счастья, которое я получала раньше. Я уже устала от сцены, мне надоело переезжать из города в город, менять театры, концертные залы. Потом я еще пела концерты, записывала оперы, но уже в костюме на сцену больше не вышла. Так что пушкинская Татьяна через всю мою жизнь прошла.
– Кстати, на этой неделе мы будем отмечать день рождения Пушкина…
– Пушкин – это наше все. У него есть замечательное стихотворение: «Поэт, не дорожи любовию народной, восторженных похвал пройдет минутный шум, услышишь суд глупца и смех толпы холодной, но ты останься тверд, спокоен и угрюм. Ты царь, живи один, дорогою свободной иди, куда влечет тебя свободный ум…» Эти стихи я переписала хорошим почерком и положила в свое время в виолончель Ростроповичу. И куда бы он ни ездил, они всегда с ним были. Потому что он был довольно ранимый человек, не выносил грубости.
– Можете назвать одно главное качество, которое подкупало вас в Ростроповиче больше всего?
– Честность и преданность. Порядочность.

Москве нужны новые залы
– Начало оперного конкурса совпадает с Днем защиты детей, поэтому не могу не спросить вас, от чего надо защищать детей?
– От телевизора! Это катастрофа – то, что они видят каждый день. То кишки выпускают, то горло перерезают, то ребенок стреляет чуть ли не из автомата очередью по ученикам в школе – слушайте, это кошмар какой-то! Родители работают, дети предоставлены сами себе. Воспитывают их телевидение и улица – вот мы и видим, что получается.
– Разве есть какая-то альтернатива?
– Родители должны заниматься воспитанием детей. Должны появляться школы, где дети приобщаются к искусству. Например, в Новокосине есть общеобразовательная школа, у них детский театр, который носит мое имя. Я с ними сотрудничаю уже много лет. Там замечательно поставлено дело, они готовят классические программы, ставят отрывки из «Евгения Онегина», «Пиковой дамы», из «Травиаты», «Кармен» на разных языках – все что хотите. Там замечательные педагоги, они делают огромное дело. Причем это не аристократический район, где родители могут нанять гувернанток и гувернеров, это, в общем, рабочий район, и многие дети из неблагополучных семей. И вот эти ребята не хотят после уроков уходить домой, потому что им интересно репетировать.
– Потрясающий пример!
– Да, но, к сожалению, у нас все только дискутируют по поводу воспитания детей, а такая школа – это спасение. Все приходят, смотрят: боже мой, какие дети, да как же это может быть! Да ты возьми организуй еще одну такую школу, другую, третью. Детям это нравится, их же никто не заставляет, они сами тянутся к настоящей красоте, это их влечет, воспитывает.
– Галина Павловна, вы необыкновенно цельный и сильный человек – это результат семейного воспитания или самовоспитания?
– Жизнь воспитала. У меня было детство без родителей. Причем не то что я была сиротой, папа и мама умерли… Нет, при живых родителях. Мать и отец выбросили меня к бабушке и забыли оба обо мне. И я всегда должна была утверждаться в жизни, я это хорошо понимала.
– А чего, на ваш взгляд, не хватает Москве как музыкальной столице России?
– Москве нужны новые концертные залы. Появился Дом музыки – это единственный зал, построенный за последние сто лет. Зал Чайковского, по-моему, для Мейерхольда строили как театральный, а не как концертный. Колонный зал не функционирует, хотя это потрясающий зал. Я не знаю, что там делается, но когда мы недавно проводили фестиваль Ростроповича, они запросили за аренду чуть ли не 25 тысяч долларов за вечер… Да они с ума сошли! Нужно построить хотя бы два концертных зала в Москве с хорошей акустикой.
Большой театр бы не испортили. Не известно, что сделают, а вдруг перестанет звучать зал – как угодно может быть.
– Большой театр все-таки занимает большое место в вашем сердце?
– Не большое, а центральное.
– Хотя вас там незаслуженно обидели в свое время...
– Ну, это все ушло. Я всем все простила. Большой – это намоленное место великими артистами, история какая у театра, имена…
– И одно из этих славных имен – Галина Вишневская. Сегодня вы руководите Центром оперного пения и успешно осваиваете смежные искусства – снялись в фильме у Сокурова, написали книгу… Интересно, в какой еще ипостаси вы проявите свои таланты?
– Книгу я написала, как режиссер я ставила спектакли «Царская невеста» в Риме и Монте-Карло, «Иоланту». На эстраде я была, ездила с концертами, в оперетте пела, опере отдала 22 года. Ну, что я еще не сделала? Вот я не танцевала в балете. Надеюсь, это еще впереди.